Доклад Президента СоПСо Н. Е. Покровского
|
| Приложение 2 Доклад Президента СоПСо Н.Е.Покровского Социология, преподавание социологии, социологическая культура и их место в современном российском обществе. 1. Социология и социологическая культура Социология занимает особое место в структуре современного обществознания. Сочетая широкий теоретический охват с максимальной приближенностью к конкретным прикладным исследованиям, социология по праву считается одной из наиболее гуманистически ориентированных обществоведческих дисциплин. Именно поэтому в наше время, эпоху радикальной трансформации общественного сознания и социального уклада, не только академический мир, но и самые широкие круги общества связывают с прогрессом социологии надежду на создание подлинно научной картины трансформирующегося российского общества, способной стать основой для выработки прогностических концепций развития нашей страны в ХХI веке. Бесспорная актуальность социологической проблематики нередко порождает, между тем, своеобразное потребительское и достаточно упрошенное отношение к социологии. Подчас полагают, что для получения эффективного результата достаточно лишь прагматично и крайне неразборчиво использовать известные методики, якобы автоматически приносящие функциональный результат. Это глубокое заблуждение, ведущее к дискредитации социологии как таковой. Не вдаваясь в детальное обсуждение этого социально-научного феномена, отметим лишь, что он порождается в нашей стране низким уровнем социологической культуры, которая, естественно, не может возникнуть в одночасье вследствие того или иного директивного указа, а "взращивается" годами путем комплексной научно-просветительской и исследовательской деятельности, в итоге приводящей к осознанию всем обществом крайне сложных процессов социального саморазвития и саморегулирования общественной жизни в ее статических (структурных) и динамических параметрах. Социологическая культура подразумевает помимо всего прочего признание бесконечной сложности общества на всех его уровнях и во всех его проявлениях и, как следствие, невозможность объяснять и решать социальные проблемы в виде шахматной задачки в два хода или чисто социально-инженерного мероприятия. При этом носители высокой социологической культуры (отдельные люди или организации, а равно и целые сообщества) прекрасно понимают, что ни одно социальное действие не затухает бесследно, но, напротив, его последствия концентрическими окружностями расходятся по всем азимутам. Наконец, социологическая культура подразумевает и определенное дистанцирование гражданского общества и его структур от структур власти. Социологам нужна свобода научных суждений и объективность диагноза. В противном случае социальная наука может превратиться во что угодно, но только не в науку, связанную с великими традициями классики и современной теорией. В итоге можно сказать, что помимо чисто научных целей (что самоочевидно) социология нацелена на повышение социологической культуры общества, стимулирующей его самопознание и саморегулирование как системы, и именно этим не в последнюю очередь измеряется позитивная тенденция развития социологии, как, впрочем, и любой иной социальной науки. 2. Особенности развития социологии в России последнего десятилетия Среди российских социологов существует, как минимум, две достаточно противоположные оценки современного состояния российской социологии. Согласно первой (и достаточно распространенной) оценке, чаще всего воспроизводимой министерскими работниками, руководителями социологических факультетов и кафедр, научно-исследовательских институтов и частных социологических фирм, обсуживающих коммерческие и политические структуры, социология в России испытывает очевидный подъем. Аргументация в пользу этого мнения весьма проста и подчиняется "линейной" логики экстенсивного роста. По их мнению, социологии "повсюду стало много" во всех ее формах. В вузах страны открылись более сотни кафедр, выпускающих легионы дипломированных социологов (по некоторым оценкам число выпускников-социологов составляет ококло 8000 человек в год). Множатся опросы общественного мнения, проводимые по самым различным темам. Социолог стал неотъемлемым участником многих коммерческих и политических проектов, а также передач телевидения. Книжные полки магазинов заполнены многочисленными учебниками социологии, нет числа социологическим конференциям, проводимым во всех регионах России и т.д. Здесь же указывается и на значительное увеличение суммарного оборота средств в сфере социологии, правда, без спецификации того, где, как и по какому поводу эти денежные потоки пронизывают структуру социологии. Исходя из предлагаемой логики, количественные характеристики процесса красноречиво свидетельствуют о благополучии ситуации, динамически развивающейся от плохого к хорошему, и в направлении к еще более лучшему. Единственная проблема с этой точки зрения, по-прежнему, состоит в пока еще недостаточном финансировании госпрограмм социологического образования и социологических исследований (по линии Академии наук). "Плач" по достаточному финансированию стал общим местом публичных выступлений многих социологических руководителей, но при этом сам пафос их заявлений сводится к тому, что рано или поздно придет "правильный" большой начальник и исправит положение, проникнувшись идеей значимости социологии, как в университетах, так и в научных институтах Академии наук. Не оспаривая чисто количественных характеристик процесса, позволительно заметить, что оценки, принадлежащие сторонникам высказанной точки зрения, практически полностью игнорируют качественное содержание новой российской социологии и российского социологического образования. Подобная "забывчивость" отнюдь не случайна. Дело в том, что за цифрами экстенсивного роста социологии в России подчас скрывается, если не ее качественная деградация, то, по крайней мере, отсутствие столь же убедительных показателей ее качественного восходящего развития. Между этими двумя процессами сплошь и рядом не наблюдается корреляции. Иную, противоположную, оценку, высказывают социологи, делающие акцент именно на проблеме качества новой российской социологии. Многие исследователи отмечают, что тенденции развития постсоветской социологии весьма противоречивы. На каждое, казалось бы, позитивное продвижение вперед приходится несколько шагов назад. Приобретение в одном направлении обернулось ощутимыми потерями в других направлениях. Скорее даже речь идет о некоем новом состоянии социологии, сочетающем в себе довольно контрастные характеристики. Поэтому однозначности в оценках быть, по определению, не может. Причину этого состояния, естественно, ищут в тенденциях трансформации современного российского общества, ставящего социологию перед лицом серьезных испытаний. Чаще всего это выражается в универсальной формулой: "Какое общество, такая и социология (читай: наука, культура, армия, пожарная охрана, что угодно)". Между тем, с любой точки зрения, нельзя отрицать того, что социология несет на себе печать окружающей социальной среды. Так, С.Ю.Барсукова, молодой социолог из Государственного университета—Высшей школы экономики, выделяет три главные проблемы российской социальной действительности, с которыми наша современная социология с очевидностью просто не справляется1.
К этому следует добавить, что действие указанных факторов немедленно вызывает последствия и в сфере социологического образования. Оно естественным образом несет в себе симптомы всех указанных болезней. Алармистский подход к развитию социологии в России содержит немало весьма трезвых оценок. Причем, эти оценки отнюдь не всегда с неизбежностью грешат радикализмом. Напротив, озабоченность состоянием российской социологии подразумевает известную взвешенность суждений. Так, известный социолог Р.В.Рывкина2. справедливо отмечает существенное улучшение базовых общественных характеристик, влияющих на российскую социологию. По ее мнению, в сравнении с советской эпохой сегодня у нас есть неоспоримые преимущества. К числу этих достижений относятся "четыре свободы". А именно: свобода планирования и организации любых исследований; свобода международных связей и обменов информацией; свобода высказывания любых научных идей и концепций; свобода использования и сбора любой информации. Здесь, однако, следует отметить, что нередко эти свободы имеют, скорее, потенциальный характер, нежели актуальный. Кроме внешних свобод социология реализует себя и через целый ряд других условий. Их, вслед за Р.В.Рывкиной, можно обозначить следующим списком.
В последние годы возникли и новые тенденции взаимоотношения социологии и российского общества. Если в прежние перестроечные и постперестроечные годы значимость социологического знания как такового не ставилась под сомнение и речь лишь шла о том, как лучше его осваивать и развивать, то сейчас все чаще можно сталкиваться с нигилизмом по отношению к социологии в целом. Нередким мотивом выступлений политических деятелей и журналистов, не представляющих научную социологию, стали утверждения о том, что социология не справилась со своими задачами в России, оказалась не эффективной, в какой-то мере чисто западной наукой, не применимой к российским реалиям, требующим особых подходов и научных методик. При этом подразумевается, что социология не смогла стать научным компасом реформирования России и потому, мол, несет непосредственную ответственность за кризисное состояние российского общества. Вопрос не так прост, как может показаться. С одной стороны, нигилизм по отношению к перспективам дальнейшего развития научной социологии в России чаще всего высказывают именно те в политической, государственной и бизнес сферах, кто как раз никогда не использовали полноценные социологические данные, предпочитая оформлять свои решения социологическим декором, и стремясь создать видимость модной научности при отсутствии внутренней системности в анализе социальной реальности. Теперь же вину пытаются возложить на социальную науку в целом и представляющих ее ученых, которые никоим образом не были вовлечены в процесс принятия решений, касающихся ключевых направлений развития российского общества. С другой стороны, нельзя отрицать и того, что научная социология в тенденции оказалась «избыточной» для целей реформирования общества, которое с очевидностью предпочитает опираться на простые решения, чаще всего продиктованные прагматической целесообразностью текущего момента, а не сложным анализом многофакторных ситуаций в их перспективном развитии. Создается впечатление, что социология с ее кажущейся чрезмерной сложностью и явной критичностью по отношению к властным и корпоративным решениям становится лишней на этом празднике жизни, где господствуют совершенно иные мотивы и персонажи. (Заметим, что сходные оценки положения социологии в своих странах обществе высказывают и наши западные коллеги по отношению к своим обществам, что лишний раз подтвердилось в выступлениях на XV Всемирном социологическом конгрессе в Брисбейне в 2002 г.) Прежде научная социология находилась на Западе в оранжерее, созданной университетами, и была, по сути, самодостаточной академической наукой. Только по желанию особо удачливых социологов она контактировала с миром корпоративного бизнеса. Теперь же университетское финансирование исследований снижается на Западе по всей совокупности прикладных социологических дисциплин, и одновременно происходит выталкивание фундаментальной социологии на рынок образовательных и аналитических услуг. Однако здесь возникает одно досадное противоречие. Мир бизнеса мыслит, говоря шахматным языком, в категориях бесконфликтного оптимизма и "игры на упрощение". Напротив, по логической и исторической природе своей социология критична, неоптимистична (в лучшем случае нейтральна) и склонна к усложнениям (многофакторным моделям). В качестве варианта позиционирования социологии в современном мире предлагается стратегия приспособления и "двойной игры". Социологи должны играть по правилам большого бизнеса и госструктур, подлаживаясь к их запросам, но в глубинах исследований, финансируемых корпорациями и правительствами, делать свою работу, исходя из высоких научных принципов и того, что нужно науке, а не заказчику. В данном контексте надо заметить, что Россия в этой сфере самоанализа и самопознания, равно как и в других сферах, за считанные годы проходит огромные исторические дистанции и оказывается в зоне жестоких проблем при отсутствии, наработанного потенциала их возможного решения. Российская социология, только что вышедшая из катакомб советского периода, сразу же оказалась в центре рыночных (или квазирыночных) отношений. Российский рынок, в том числе рынок научной экспертизы и образовательных услуг, более "рыночный" (жесткий, антиинтеллектуальный, внеправовой), чем это имеет место в стабильных обществах на Западе. Приспособиться к нему часто означает для ученых навсегда расстаться с принципами научности в своей профессии. Об этом свидетельствует судьба многих научных и учебных заведений, а также отдельных исследователей, гласно или негласно решивших играть по двойному стандарту, но в итоге вынужденных полностью подчиниться бизнесу. Сравнительно новым (или хорошо забытым старым) явлением в российской социологии становится стремление ввести ее в сетку идеологических координат. Как известно, в России не существует официальной идеологии. Однако попытки сформировать ее постоянно заявляют о себе в тех или иных формах. До поры скрытая апологетика выходит на передний план и в социологии. Многие социологи стали в позу учителей жизни и социальных проповедников, выступающих от лица всего общества и достоверно знающих, как именно следует развиваться России. При этом социальный конструктивизм, назидательность и нелюбовь к конкретному социальному анализу сочетаются с полным непониманием необходимости формирования во всех областях социальной жизни независимой научной экспертизы. В статьях и программах учебных курсов по социологии стало порой трудно различать границы научного и политического дискурса, притом политическая предзаданность начинает превалировать над реальным содержанием научной дискуссии. Социологии пытаются приписать совершенно не свойственные ей функции управления социальными процессами, руководства обществом и своеобразного социального "дирижизма". Это тем более удивительно, ибо социология сама по себе раскрывает перед исследователями бескрайние горизонты творческой самореализации, не требующей интеллектуальной опоры на внешние силы. Более того, следует признать: чем богаче научное содержание социологии, тем полнее она может быть востребована институтами демократического общества, в том числе политическими, государственными и корпоративными. В противном случае социология превращается в подобие идеологического отдела обкома, готовящего доклады для начальства (что уже было в предшествующей и не такой далекой истории России). Политизирующая и политиканствующя социология просто обречена на снижения своего научного потенциала, а сторонник такого подхода рискукют тем, что они оказываются за пределами «поля социологии». Но признавать этого они, естественно, не собираются, напротив, провозглашая себя единственными хранителями огня. В этом и парадокс и большая проблема, значение которой для нашего научного сообщества раскроется в ближайшем будущем. В самом ближайшем. Помимо указанных факторов, влияющих на состояние "здоровья" российской социологии и вызывающих, как минимум, озабоченность научного сообщества, необходимо отметить и отношения нашей социологии с социологией западной. Первоначальная сориентированность постсоветской социологии на теоретические модели, прикладные методы исследований и образовательные программы, предлагаемые западной социальной наукой, в какой-то мере сняли существовавшие прежде барьеры между западным и российским социологическими сообществами. Были сделаны решительные шаги в направлении создания единого теоретического и прикладного пространства международной социологии, на котором российские социологи могли полностью раскрыть все свои возможности. Однако открытость по отношению к Западу со стороны пока еще слабой и не до конца самоопределившейся российской социологии привела в 90-е годы в ряде важных случаев к некритическому следованию западным матрицам в области социологической теории, социологического образования и прикладных исследований. «Западническое» влияние (отнюдь не влияние просвещенной интернационализации) не в последнюю очередь реализовалась и через политику некоторых международных научных фондов, финансово поддерживающих только те исследования и образовательные программы, которые укладываются в унифицированные схемы однозначно понимаемой глобализации интеллектуального процесса, игнорирующего локальные особенности. В результате вокруг западных фондов, действующих в России, сложился круг российских грантополучателей, не обладающих большим научным потенциалом, но прекрасно улавливавших привносимую тематическую конъюнктуру, а потому кочующих из одной программы в другую с немалой выгодой для себя. Образовательные программы многих вузов, да и публикации немалого числа российских социологов, как по команде, запестрели терминологией и понятийными конструкциями, списанными под копирку с западных источников, причем авторы этих публикаций и программ довольно поверхностно понимают теоретическую суть того понятийного аппарата, которыми так широко пользуются. Сформировался и определенный тип успешного грантополучателя, хорошо вписывающегося в схемы западных фондов. Это непременно должен быть молодой специалист, представляющий региональный научный или образовательный центр, легко составляющий заявки с использованием гендерной, глобалистской, мультикультурной и иной политкорректной терминологии и рассылающий эти заявки веерным способом по всем известным адресам. Многие социологические группы и центры стали испытывать "грантозависимость" от западных коммерческих и некоммерческих заказов, прежде всего на исследования общественного мнения. Эта ориентация на заранее сформированный и весьма специфический внешний заказ, будучи подчас экономически вынужденной, приводит и к несвободе в выборе методологического инструментария. Зарубежные фонды делали и делают огромную работу по поддержке российской социологии. И хотя имеет место известное несовпадение западного и российского социального контекста, все же это не должно порождать у нас «благородного возмущения», обращенного к западным партнерам. В конце концов, никто не обязывает российских социологов участвовать в работе фондов. Это дело сугубо добровольное. Но при этом превращение зарубежных программ поддержки российской социологии в кормушку для научно слабых кадров, играющих на конъюнктуре, не делает чести российскому научному сообществу, в том числе социологическому. Сравнительный анализ, как первой, "линейной" и бесконфликтной, оценки состояния российской социологии, так и второй—достаточно алармистской, показывает, что, далеко не все благополучно в России в сфере социологии. По крайней мере, ни о какой упоенности цифрами абсолютного роста "количества" социологии не может идти и речи. Социология находится в состоянии динамической трансформации, постоянно проходя точки болезненной бифуркаций. |
Поделиться в соцсетях
Похожие:
 | Указ Президента РФ от 01. 06. 2012 n 761 "о национальной стратегии действий в интересах детей на 2012 2017 годы" |  | Во исполнение Указа Президента Российской Федерации от 1 июля 1996 г. N 1010 "О мерах по усилению государственной поддержки культуры... |
| Публичный доклад итогов 2011-2012 учебного года муниципального общеобразовательного учреждения средней общеобразовательной школы... | | Предлагаем вашему вниманию Открытый информационный доклад, в котором представлены результаты деятельности школы за 2014-2015 учебный... |
| Санаторий «марьино» медицинского центра управления делами президента российской федерации | | К 847 Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Чувашской Республике |
| Доклад предназначен для широкой читательской аудитории: обучающихся, воспитанников и их родителей, работников школы, руководителей... | | Публичный доклад муниципального общеобразовательного учреждения средней общеобразовательной школы №2 г. Лыткарино Московской области... |
 | Этнополитика и проблема «больших городов» в работах современных европейских «новых правых» | |